Да, раньше Сергей был регулярным гостем пресс-конференций и часто появлялся на форумах World of Tanks (именно он ввел в обиход знакомую любому «танкисту» аббревиатуру КТТС – «как только так сразу»), но за последнее пару лет ситуация в корне изменилась. Даже короткие интервью он стал давать очень редко, а большие, выходящие за рамки обсуждения его любимого детища, – кажется, прекратил совсем. Для нас – сделал исключение.
Навигатор игрового мира: Вы окончили Томский государственный университет по специальности «Теоретическая физика». Чем она вам так приглянулась?
Сергей Буркатовский: Выбрать было непросто. С одной стороны, моя бабушка – учитель русского языка и литературы, и с гуманитаркой у меня все было хорошо. С другой, родители-программисты, и соответственно, на ЭВМ мне удавалось поработать еще в самом раннем детстве. Но в олимпиадном разрезе лучше всего удалась физика, поэтому на физику и пошел.
НИМ: После окончания университета вы работали в Институте атомной энергии им. Курчатова. Как вам удалось попасть в один из крупнейших российских научных центров, и если не секрет, чем вы там занимались?
С.Б.: Попал я туда еще на 4-м курсе, когда делал курсовую. Потом диплом. Аспирантура, которая пришлась у меня на развал СССР и которую мне так и не удалось закончить: я тогда перешел в другой институт внутри «курчатника». Ну, а чем занимался – наверное, все-таки лучше не говорить. Сначала физика твердого тела, а потом – совсем не твердого.
НИМ: Почему приняли решение уйти из науки?
С.Б.: По причине полного безденежья. В 90-е годы наука Советского Союза потерпела катастрофические потери, и я стал одной из них. Не знаю, большой или нет, но нас таких было много.
В то время меня начала интересовать компьютерная графика. В 1997 годы мы с друзьями попытались сделать первую игру, причем я там выступал как 3D-художник. Затем осваивал смежные компетенции и потихоньку, от проекта к проекту, добрался до Wargaming.
НИМ: Вы говорили, что залогом популярности World of Tanks стало несколько удачных решений: ставка на онлайн, free 2 play и танки, тему очень популярную в странах бывшего СССР. Но это был очень рискованный ход, ведь к тому моменту Wargaming вряд ли можно было назвать большим специалистом в этих областях…
С.Б.: Wargaming – это ведь не какая-то абстракция, это в первую очередь люди. Первым в Wargaming появился Слава Макаров, потом Слава позвал меня. У нас обоих к тому времени уже был опыт и в ММО, и во фритуплее, и даже в общении с танками. Пусть и не компьютерно-игровой: Слава в прошлом был командиром танкового взвода, если не ошибаюсь. Правда, он был «пиджаком» (так в армии называли офицеров, окончивших ВУЗ с военной кафедрой – прим. ред.) и служил на зенитном комплексе «Тунгуска», но все равно в танковой дивизии.
В то же время соглашусь, что выпуск World of Tanks действительно был очень рискованным решением. Принял его Виктор Кислый (нынешний глава Wargaming – прим. ред.). Один из ведущих игровых экспертов сказал Вите, что в танки никто играть не будет, потому что никто не станет ассоциировать себя с танком. Но оказывается, что у нас страна специфическая – только дай проассоциировать себя с танком. Да и в мире с этим тоже нормально.
НИМ: Есть сейчас в World of Tanks что-то такое, что вы бы хотели принципиально улучшить?
С.Б.: Есть замечательная поговорка «Хорошо быть умным раньше, как моя жена потом». Эта поговорка применима ко всем областям человеческой деятельности, включая производство игр. Мы бы по-другому построили ветки и изменили некоторые механики, но в общем и целом концепцию трогать бы не стали, потому что она фактически заложила новый жанр: сессионные бои, военная техника. После выхода World of Tanks только ленивый не потоптался на этой поляне. Так что изменений было бы много, но и так хорошо получилось.
НИМ: В своем ЖЖ вы часто упоминаете бовингтонскую траву, которая служит для вас источником вдохновения. Понимаем, что она как-то связана с музеем танков в английском Бовингтоне, но все-таки – что это такое?
С.Б.: В узком смысле это чудное-чудо танковой разработки британских инженеров, которые не уступают британским ученым. А в широком – всякие странные танковые конструкции, которые иногда просто заставляют сидеть и часами ими любоваться. Все нации прославились такими вещами, и наши, и немцы. Для немцев, правда, есть отдельное определение – сумрачный тефтельский гений.
НИМ: Каждый год в World of Tanks появляется новая танковая нация. Сколько пройдет лет, прежде чем вы будете вынуждены отказаться от этого правила, поскольку эти самые нации просто-напросто закончатся?
С.Б.: В ближайшем будущем появятся шведы. Еще есть итальянцы, у которых вполне приличные начало и серединка ветки и по объективным причинам – ну нечего было войну проигрывать – проблемы с топом. Имеются наметки на Польшу, но с ней все непросто, потому что поляки были выбиты из войны в 1939 году и как следует что-то создать не успели. Там есть весьма интересные и своеобразные проекты, но забивать верхушку ветки клонами советских машин не очень хочется. Мы пытаемся найти что-то уникальное и сейчас ведем в поиски в архивах. Что еще? Ну, может быть, Израиль скомпонуем. С Израилем есть такая проблема – истинно свой танк у них только один, «Меркава», а он уже слишком крут для периода World of Tanks. То есть брать нужно какой-то ранний прототип. Остальные же машины – это какие-то доработки чужих танков или клоны. Там будет тяжело что-то придумать.
НИМ: Смогли ли те первые танки времен Первой мировой внести серьезный вклад в ход войны, или они до самого его конца были в большей степени экспериментальным оружием?
С.Б.: Я думаю, что второе. Оружием победы в Первую мировую были штурмовые группы с поддержкой артиллерии. Здесь опять же все упиралось в технологический уровень. Двигатели нужной мощности и компактности уже существовали, но они были еще не надежными. Еще не была отработана подвеска, которая могла превратить танк в машину полной проходимости. Специальных орудий не было. Первые танки были сделаны по принципу «я его слепила из того, что было». Решающей силой они стали спустя где-то 20 с небольшим лет – во время войны в Испании, в боях на Халхин-Голе, во время польского похода Гитлера. Но если бы Первая мировая продолжалась еще лет 5, то думаю, что года через 2-3 танки смогли бы решать исход битв. В войну техника развивается гораздо быстрее.
НИМ: Когда в команду World of Tanks приходит новый сотрудник, вы пытаетесь узнать, что он думает о Великой отечественной войне? Считает ли он, например, 9 мая праздником или днем скорби?
С.Б.: Нет, не пытаемся. У нас в конторе работают ватники типа меня, работают западники. Тут ситуевина такая – только начни привносить политику в работу, и компанию можно хоронить. Другое дело аудитория, она воспринимает День Победы однозначно – как праздник победы над врагом жестоким и, можно сказать умное слово, экзистенциальным. Аналогична и позиция компании Wargaming в целом.
НИМ: После выхода World of Warships вы собирались проверить гипотезу о равном статусе СССР и Российской Империи в сознании наших игроков на примере кораблей, выпущенных до и после 1917 года. Удалось это сделать?
С.Б.: Пока, к сожалению, не полностью, поскольку линкорная ветка России-СССР еще не вышла, но могу сказать, что российские и советские крейсера и эсминцы находятся в примерно одинаковом статусе. То есть любовь к ним зависит от ТТХ корабля, а не от того, советский он или российский.
Поделиться ссылкой с друзьями:
